Последняя Золушка  - Наталья Костина

Я сидел, полностью опустошенный и растерянный, и она, эта женщина, нисколько не похожая на идеализируемую мной мертвую, но одновременно вечно живую красавицу, однако такая же притягательная, все еще держала меня за руку.

Я знал, что мне нужно попросить о чем-то: ее или же судьбу? — то невидимое, странное, но все же присутствовавшее за окном, в черном непроницаемом небе, которое уже скоро опять станет синим… — и все страхи уйдут. И она уйдет… и я упущу свой момент, и ничего, ничего не сбудется… из того, что могло бы.

— Просить не умеют, а туда же! — неожиданно сердито и даже как-то злобно пробулькала Рыбка. — А потом я им во всем виновата! Просюны!

— Это как? — опешила Красная Шапка.

— А так! Фор-му-ли-ро-вать надо! Правильно! Мысль! Просьбу! А не слухи распускать, что от меня стало только хуже!

— Это ты про кого? — осторожно спросила девчонка, которая частенько выслушивала в свой адрес нелицеприятное: мол, глупа как пробка, только и умеет, что песенки петь, да и те только в полкуплета — остальное ла-ла-ла!

— Да про кого ни возьми! — Рыбка хотела было сказать, что Шапка и сама не запрашивает ничего путного, но вовремя придержала обидные слова: как-никак тут ее кормили от пуза, чешуя так и сверкала, да и вода была что надо — морская, с нужной процентовкой соли. Красная откуда-то раздобыла справочники по рыбоводству и даже интерьер ей соорудила — цементный замок и пластиковые водоросли. — Ну, ты тут ни при чем, — Золотая шевельнула хвостом, — но вот некоторые! Я до тебя много где жила, некоторым и сама рада была помочь, потому как непруха ну просто хроническая! Смотришь на такого и думаешь: да ты попроси! Попроси! Все для тебя сделаю! Хочешь клад, или там принцессу какую расколдовать, или хоть тыкву вырастить огромную, на первый приз, — нет! Станут возле меня, уставятся в одну точку и бормочут: жизнь — дерьмо, соседи — сволочи, жена — изменяет… А мне что прикажешь делать? Исполняю!

— Так ты что… ты сама ничего, что ли, не можешь? — осторожно спросила Шапка. — Только что просят?

— Отсебятины пороть не имею права! — строго сказала Рыбка. — Ты что, не знаешь, что слово — оно очень даже материально?

— Ну… — неопределенно протянула Красная, — я того… догадывалась!

— Вот потому мне и подумать даже нельзя «чтоб вы все сдохли!», например!

— И что, все сразу и помрут?! — в ужасе спросила Красная Шапочка. Глаза у нее стали совсем круглые.

— А ты думала, отчего динозавры вымерли?

— А потоп тоже вы?!..

— Нет, — отрезала Рыбка. — Вот потоп на меня, пожалуйста, не вешайте! Тогда я уже умная была, старая… понимала — одно лихо утопишь, так за ним еще хуже объявится! Все должно уравновешиваться, понимаешь, нет?

— Кажется, понимаю… — медленно проговорила Шапка, которую друзья-приятели под настроение звали Бейсболка. Потому что девушка действительно предпочитала именно этот головной убор.

— Если где-то убавить, то где-то ж и прибавится!

— Ну, это просто: тут полцарства отрезали, в приданое дали, а земля-то как была целой, так и осталась!

— Я не про то! — поморщилась Рыбка. — Я говорю, что нельзя такие штуки делать: горшочки там, которые сами варят, скатерти-самобранки… куда потом такую прорву отбросов девать? Помню, каша эта весь город засра… испачкала, короче! Все в каше, сам король в каше, все сидят на крышах, хуже потопа! Потому что в потоп хоть водоплавающим ничего не делалось, а тут чем хочешь греби — каша она и есть каша, горячая к тому же! Стихийное бедствие, а кто придумал? То ли свинопас, то ли еще какой малограмотный! Ты выучись сначала, закон сохранения вещества постигни и что энтропия замкнутой системы есть константа, а потом и в кашу лезь! Халявщики, каши им бесплатной подавай! Бесплатное сама знаешь что и где! Поэтому я и говорю, — неожиданно вернулась к прежней теме Рыбка, — формулируйте! Формулируйте правильно! Точно! Взвешенно! Каши — килограмм в одни руки! Овсянки — по восемьсот граммов! Гречневой — не более чем полкило! Вот тогда будет порядок! Остального вообще не выдавать! А то у некоторых всего завались, а другие по сусекам скребут! А потом ни то ни се, чучело какое-то получается! Гидроцефал, мутант, говорящая голова! Кому от этого радость? Еще и описывают весь этот кошмар в мировой литературе! Или вот еще: дед бил — не разбил, баба била — не разбила, мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось! Дед плачет, баба плачет… Где логика?! Где логика, объясните мне! Если эти двое, которые мутанта слепили, потом яйцо разбить пытались? А когда оно разбилось, плакать стали? Вы же сами этого и хотели, нет? Они что, все сумасшедшие? Они же это ДЕТЯМ рассказывают! Зачем? Чтобы с младых ногтей мир казался ребенку полным нелепостей, несоответствий и алогизмов? Что мир — жуткое, отвратительное место, в которое лучше было бы и не рождаться?

— Так что ж делать? — растерянно спросила Красная Бейсболка.

— Бороться за свои права! Всем по килограмму в одни руки! Все сказки привести к общему знаменателю! Всем бесприданницам — по Принцу! Всем принцам — по полкоролевства! Не больше и не меньше! А то одни нахапали, а другие сиди себе на горошине!

— О господи! — поняла наконец Шапочка. — Я ж ей вместо кислорода закись азота врубила! Который мать принесла, чтобы для пирожных взбитые сливки производить! А то, говорит, что это мы постоянно пироги да пироги! Пора уровень повышать, не булочная у нас теперь будет, а кондитерская! А он во как повысился, уровень! Кило гречки, говорит, и чтоб в одни руки! И глаза во как выпучила!

— Все! — сказала Красная Шапка суровым голосом и выключила аквариумный компрессор. — Шабаш! Митинг окончен! Мир — народам, гречка — горшкам, земля — обратно по королевствам! И призракам бродить строго воспрещается!

— Так точно! — сурово подтвердила Рыбка и взяла под козырек, хотя никакого головного убора у нее не было.

— Вы не знаете, где они берут цветы? Ну, все это, что здесь расставлено, оно откуда берется?… Мне кажется, что ближайший цветочный магазин весьма неблизко…

— Должно быть, заказывают. — Кира пожимает плечами. — Машины доставки каждый день подъезжают. А вам что, необходим букет? — Она вдруг взглядывает на меня лукаво, словно говоря: «Ну ты и влип, бродяга, с этой Светой-Лючией!»

Да уж… моя прекрасная леди таки заманила меня в ловушку: уже пятый раз кряду я ужинаю не в столовке с вечно зудящей лампой, а за парадно накрытым столом, и это уже воспринимается и ею, и персоналом клуба как нечто само собой разумеющееся… да и мной тоже, чего греха таить! Серый Волк ловко щекочет мое самолюбие перышком тщеславия и лести, и с каждым вечером я словно на шаг приближаюсь… к какому-то краю… и еще отчего-то чувствую себя виноватым перед доктором Кирой… Почему? Ей я авансов точно не раздавал… да и что у нас было, кроме моих дурацких рассуждений и того самого вечера, вернее, утра, которое мы встретили бок о бок на скамейке в парке с двумя стаканчиками казенного кофе в руках?